Хроники пребывания на Кваторе

Из личного дневника эльфа Феофила, боевого капеллана церкви Света

Пролог.

Все началось не с мягкой перины, а с разговора в келье настоятельницы Марианны ди Ардер. Свет падал на её профиль так идеально, что мне захотелось немедленно начать новую главу своего романа, где героиня спасает мир одним лишь взглядом. Но слова её были прозаичны и разрушительны для моего душевного покоя.

— Феофил, — сказала она, накрыв мою руку своей. — У Лиги проблемы. Князь Велизар серьезно болен и должен уехать на лечение. Источники на Эльджуне, если не ошибаюсь. Ему нужен заместитель. Айденус настаивает на тебе.

— На мне? — я фыркнул. — Айденус знает, что я презираю политику. И его методы тоже.

— Именно поэтому. Ты честен до грубости и ненавидишь всех одинаково. Это лучшая гарантия от заговора бояр.

Я согласился. Исключительно ради Марианны. И вот я здесь.

День первый.

Мое прибытие в замок Шлегерлогт было обставлено без помпы. Меня провели через боковой вход прямо в кабинет князя Велизара. Хозяин земель сидел в кресле, укутанный в плед, несмотря на пылающий камин.

Выглядел он скверно: серая кожа, запавшие глаза. Увидев меня, правитель не скрыл разочарования. Скривился так, будто раскусил лимон.

— Это и есть человек Айденуса? — прохрипел он, не утруждая себя приветствием. — Эльф? Священник? Вы выглядите так, будто вас сдует ветром, если открыть окно. Мне нужен был управленец с твердой рукой, а не церковный певчий.

Я молча снял с пояса свой боевой молот и с глухим стуком опустил его на дубовый стол рядом с его чернильницей. Столешница жалобно скрипнула.

— Этот «певчий» прошел Орешек, участвовал в битве за Дайн, Ваша Светлость. А «сдувает» обычно тех, кто судит книгу по обложке. Рекомендую ознакомиться с рекомендацией от Великого Мага ещё раз.

Велизар долго смотрел на молот, потом на мои крылья, затем снова на молот. В его глазах мелькнуло подобие уважения, смешанного с безысходностью.

— Других кандидатов у меня все равно нет, — буркнул он, откидываясь в кресле. — Слушайте сюда, эльф. Официальная версия для всех: я уезжаю на лечение, а вы — мой назначенный наместник, временно исполняющий обязанности князя. Все слуги, стража и Совет Бояр уведомлены. Ваше слово — закон. Пока я не вернусь.

— И долго мне играть эту роль?

— Неделю. Может, две. Главное — не дайте боярам разворовать замок по кирпичику. И ради предков, не улыбайтесь им так… надменно.

— Я не улыбаюсь, князь. Я анализирую уровень энтропии в помещении.

День второй.

Утро началось с вторжения. В опочивальню (с возмутительно мягкой периной!) ввалилась толпа слуг. Портной развернул передо мной кафтан. — Золотая парча, рубины! Князь велел выдать лучшее!

— Это преступление против вкуса, — холодно заметил я. — Уберите. Я буду в своем.

— Но этикет! Бояре ждут!..

— Мой вид сам по себе — эталон этикета. А этот кафтан превратит меня в расфуфыренного индюка.

В тронном зале меня ждала очередь просителей. Я открыл блокнот, набрасывая описание носа первого купца — Гири. Нос был выдающийся.

— Ваша Светлость… то есть, Наместник, — заныл он. — Сосед сглазил репу!

— Сглазил? — я приподнял бровь. — А ты знаешь, что вера в суеверия — ересь? У тебя крыша в амбаре дырявая, я видел. Иди чини. Еще раз придешь с глупостью — наложу епитимью. Молчание на месяц.

День третий.

Светский раут. Самая страшная пытка для интеллекта. Зал был полон людей, чьи улыбки были фальшивее, чем позолота на дешевой бижутерии.

Я стоял у колонны, попивая кислое вино, и делал заметки в уме для главы «Пир во время чумы». Но мое одиночество было нарушено.

Княжна Милолика. Юная, свежая и настойчивая, как весенняя муха. Она решила, что я — идеальная цель для её любовных чар.

— Ах, отец Феофил! — она "случайно" оказалась рядом, обмахиваясь веером так интенсивно, что создавала сквозняк. — Здесь так душно, не правда ли? У меня кружится голова…

Она картинно пошатнулась в мою сторону, явно рассчитывая, что я подхвачу её на руки. Я сделал шаг в сторону. Она, потеряв равновесие, едва не врезалась в колонну, но устояла.

— Нарушение вестибулярного аппарата, сударыня? — сухо поинтересовался я. — Рекомендую меньше затягивать корсет. Это нарушает кровообращение мозга.

Она не сдавалась. Хлопала ресницами с частотой крыльев колибри.

— Вы такой… загадочный. Такой суровый. Говорят, эльфы умеют читать в сердцах. Что вы видите в моем сердце?

— Тахикардию, — ответил я, глядя на её декольте, которое вздымалось слишком часто. — И, возможно, легкую аритмию. Вам стоит показаться лекарю.

Милолика надула губки.

— Вы шутите! Вы же писатель, я знаю! Расскажите мне о любви!

— Любовь, сударыня — это химическая реакция, побуждающая организмы к размножению ради выживания вида. А то, о чем пишут в ваших романах — это сублимация неврозов.

— О! — выдохнула она восхищенно. — Какие умные слова! Вы говорите о любви как о науке! Это так восхитительно!

Она "случайно" уронила кружевной платочек прямо к моим ногам. Классический, пошлый штамп. Я посмотрел на платок, потом на неё.

— Сударыня, вы уронили предмет личной гигиены. Поднять его я не могу — у меня радикулит обострился от ваших мягких перин. Позовите лакея.

Она убежала, красная то ли от стыда, то ли от восторга перед моей "недоступностью". Женщины — загадка, которую мне лень разгадывать.

День пятый. Почти идеальное преступление

Я заметил, что казначей Скрягин нервничает. Ночью я проник в его кабинет. Он сидел над гроссбухом.

— Кто здесь?! — взвизгнул он.

— Совесть. И аудит, — я вышел из тени. — Я изучил казённые расходы, Скрягин. И у меня возник вопрос. Что это за статья на странице сорок два: «Батальон Боевых Бобров»?

Скрягин побледнел, потом покраснел, потом начал заикаться:

— Э-это… Ваша Светлость… Это секретный проект! Элитная подводная дружина! Для охраны рва!

— Правда? — я взял книгу и зачитал вслух. — «Закупка водостойкой древесины для строительства подводных казарм — 5000000 золотых. Укрепляющий лак для зубов "Грызун-М" — 150000000 золотых. Услуги инструкторов по плаванию…» Скрягин, ты серьезно? Инструкторы по плаванию для бобров?

— Они… они из сухопутной популяции! Их надо было переучивать! — выпалил он, обливаясь потом.

— Я сегодня утром гулял у рва, — мой голос стал ласковым и опасным. — И бросил туда камень. Знаешь, что я увидел? Два бревна и дохлую щуку. Где элита? В засаде?

— Они маскируются! — взвизгнул казначей. — Под коряги!

Я захлопнул книгу. Грохот был такой, что Скрягин подпрыгнул.

— Ты идиот, Скрягин. Я мог бы простить воровство — это банальный грех. Но ты бы хоть попытался обставить все иначе. «Боевые бобры»… А ведь это распоряжение полгода имело силу.

Внутри меня кипела ярость. Из-за этого шута солдаты едят гнилой хлеб, пока вымышленные грызуны "лакируют зубы" за казенный счет.

— Пиши признание. И укажи там про бобров. Я хочу, чтобы судьи посмеялись перед тем, как отправить тебя на каторгу.

День седьмой.

Князь Велизар вернулся. Выглядел он лучше — воды помогли. Войдя в тихий зал, где бояре читали книги, а не сплетничали, он замер.

— Феофил? — он посмотрел на меня с новым выражением. Удивление? Опаска?

— Ваш трон свободен, князь. —я медленно поднялся, — И он ужасно неудобен.

— Мне доложили… Казначей в тюрьме, купец Гиря починил крышу амбара и покаялся в клевете, Милолика теперь предпочитает книги мужчинам и повесила у себя в комнате ваш портрет. Вы… вы пугаете меня своей эффективностью.

Я пожал плечами.

— Никаких чудес. Только логика и нетерпимость к глупости.

— Я ошибался в вас при первой встрече, — признал Велизар. — Вы не певчий. Вы… стихийное бедствие.

— Приму за комплимент.

Я вышел на балкон замка, задал координаты камню Путешественника по маршруту «Кватор - Кватох». Миссия выполнена. Айденус отстанет от меня минимум на месяц. Марианна будет довольна. Наконец-то смогу побыть один. И дописать главу.

Запись в дневнике: «Люди странные существа. Они ищут сложности там, где все просто, и не видят истины у себя под носом. Но, пожалуй, это отличный материал для сатиры».